Неточные совпадения
Перед городом лениво текла мутноватая река, над ним всходило солнце со
стороны монастырского
кладбища и не торопясь, свершив свой путь, опускалось за бойнями, на огородах.
Остаток вечера он провел в мыслях об этой женщине, а когда они прерывались, память показывала темное, острое лицо Варвары, с плотно закрытыми глазами, с кривой улыбочкой на губах, — неплотно сомкнутые с правой
стороны, они открывали три неприятно белых зуба, с золотой коронкой на резце. Показывала пустынный кусок
кладбища, одетый толстым слоем снега, кучи комьев рыжей земли, две неподвижные фигуры над могилой, только что зарытой.
— А я вчера был на
кладбище, — начал Старцев. — Как это невеликодушно и немилосердно с вашей
стороны…
Владимир отправился к Сучку с Ермолаем. Я сказал им, что буду ждать их у церкви. Рассматривая могилы на
кладбище, наткнулся я на почерневшую четырехугольную урну с следующими надписями: на одной
стороне французскими буквами: «Ci gît Théophile Henri, vicomte de Blangy» [Здесь покоится Теофиль Анри, граф Бланжи (фр.).]; на другой: «Под сим камнем погребено тело французского подданного, графа Бланжия; родился 1737, умре 1799 года, всего жития его было 62 года»; на третьей: «Мир его праху», а на четвертой...
На этом гробе, на этом
кладбище разбрасывался во все
стороны равноконечный греческий крест второго храма — храма распростертых рук, жизни, страданий, труда. Колоннада, ведущая к нему, была украшена статуями ветхозаветных лиц. При входе стояли пророки. Они стояли вне храма, указывая путь, по которому им идти не пришлось. Внутри этого храма были вся евангельская история и история апостольских деяний.
Покой, отдохновение, художественная
сторона жизни — все это было как перед нашей встречей на
кладбище, 9 мая 1838, как в начале владимирской жизни — в ней, в ней и в ней!
Не будучи в состоянии угомонить этот тайный голос, она бесцельно бродила по опустелым комнатам, вглядывалась в церковь, под сенью которой раскинулось сельское
кладбище, и припоминала. Старик муж в могиле, дети разбрелись во все
стороны, старые слуги вымерли, к новым она примениться не может… не пора ли и ей очистить место для других?
— Мы слышим крики, и кажется, с той
стороны, — разом сказали хлопцы, указывая на
кладбище.
Мы миновали православное
кладбище, поднявшись на то самое возвышение дороги, которое когда-то казалось мне чуть не краем света, и откуда мы с братом ожидали «рогатого попа». Потом и улица, и дом Коляновских исчезли за косогором… По
сторонам тянулись заборы, пустыри, лачуги, землянки, перед нами лежала белая лента шоссе, с звенящей телеграфной проволокой, а впереди, в дымке пыли и тумана, синела роща, та самая, где я когда-то в первый раз слушал шум соснового бора…
С одной
стороны это было «православное»
кладбище, с другой — чей-то обывательский сад.
Солнце совсем зашло, только промеж дальних крыш, в
стороне польского
кладбища, еще тлела на небе огненно — багровая полоска.
— Во-первых, это; но, положим, он тогда уже мог родиться; но как же уверять в глаза, что французский шассёр навел на него пушку и отстрелил ему ногу, так, для забавы; что он ногу эту поднял и отнес домой, потом похоронил ее на Ваганьковском
кладбище, и говорит, что поставил над нею памятник, с надписью, с одной
стороны: «Здесь погребена нога коллежского секретаря Лебедева», а с другой: «Покойся, милый прах, до радостного утра», и что, наконец, служит ежегодно по ней панихиду (что уже святотатство) и для этого ежегодно ездит в Москву.
Похороны Лизы были просты, но не обошлись без особых заявлений со
стороны некоторых граждан. Один из них прошел в церковь со стеариновою свечкою и во все время отпевания старался вылезть наружу. С этою же свечкою он мыкался всю дорогу до
кладбища и, наконец, влез с нею на земляной отвал раскрытой могилы.
Крепкий мартовский ветер носился над
кладбищем, беспрестанно захлестывая ризу на священнике и относя в
сторону пение причетников.
Скосив на нее черные глаза, Кострома рассказывает про охотника Калинина, седенького старичка с хитрыми глазами, человека дурной славы, знакомого всей слободе. Он недавно помер, но его не зарыли в песке
кладбища, а поставили гроб поверх земли, в
стороне от других могил. Гроб — черный, на высоких ножках, крышка его расписана белой краской, — изображены крест, копье, трость и две кости.
Ахилла взял в
сторону и попробовал шестом рыхлый снег, наполнявший ров, которым окопано
кладбище. Палка, проткнув легкий ледяной налет, сразу юркнула и ушла до половины. Канава была глубиной аршина два с половиной, а с другой
стороны этой канавы шел обмерзший и осклизший глинистый отвал.
Шалимов. И тогда ваша душа будет
кладбищем… Нет, не надо бояться, что отойдешь от людей… Поверьте мне, в
стороне от них — воздух более чист и прозрачен, все яснее, все определеннее…
Бойня находилась за
кладбищем, и раньше я видел ее только издали. Это были три мрачных сарая, окруженные серым забором, от которых, когда дул с их
стороны ветер, летом в жаркие дни несло удушливою вонью. Теперь, войдя во двор, в потемках я не видел сараев; мне все попадались лошади и сани, пустые и уже нагруженные мясом; ходили люди с фонарями и отвратительно бранились. Бранились и Прокофий и Николка так же гадко, и в воздухе стоял непрерывный гул от брани, кашля и лошадиного ржанья.
— Не вытерпела, как ни храбрилась! — произнес Миклаков, откидывая газету в
сторону и утирая небольшую слезинку, появившуюся на глазу его, и, обыкновенно не бывая ни на одних похоронах, на похороны к Елене он пошел и даже отправился провожать гроб ее до
кладбища пешком.
Хорошо помню, что когда дед Афимьи давно уже был снесен на
кладбище, покривившийся на
сторону отец его, в чистом долгополом зипуне и с длинной палкой, продолжал проходить мимо окон к обедне версты за четыре.
На ходу-то, думаю, не так заметно, что к могиле идёшь, — пестро всё, мелькает и как будто в
сторону манит от
кладбища.
Скоро окончились последние лачуги местечка, и Файбиш пустил озябших лошадей рысью. Мелькнула в
стороне стройная церковь с зеленой, тускло блестевшей крышей, показалась вдали низкая кирпичная ограда католического
кладбища, пробежали мимо жердяные изгороди выгона. Сани выехали на широкую почтовую дорогу, на которой старые следы от полозьев блестели далеко впереди лошадей, точно металлические полосы.
Длинные чистые сакли с плоскими земляными крышами и красивыми трубами были расположены по неровным каменистым буграм, между которыми текла небольшая река. С одной
стороны виднелись освещенные ярким солнечным светом зеленые сады с огромными грушевыми и лычевыми [Лыча — мелкая слива.] деревьями; с другой — торчали какие-то странные тени, перпендикулярно стоящие высокие камни
кладбища и длинные деревянные шесты с приделанными к концам шарами и разноцветными флагами. (Это были могилы джигитов.)
Прежде в лесных
сторонах ставили их и на
кладбищах; теперь они запрещены.] на ней стоит, а возле четыре высоких креста…
Середи болот, середи лесов, в
сторону от проселка, что ведет из Комарова в Осиповку, на песчаной горке, что желтеет над маловодной, но омутистой речкой, стоит село Свиблово. Селом только пишется, на самом-то деле «погост» [Населенная местность, где церковь с
кладбищем, но домов, кроме принадлежащих духовенству, нет.].
Каждое сиротское строенье на свою
сторону смотрело: избы, обычной деревенской постройки, то жались в кучу, то отделялись друг от друга и от обителей просторными пустырями, огородами,
кладбищами.
Но подивитесь же, какая с самим с ним произошла глупость: по погребении Катерины Астафьевны, он, не зная как с собой справиться и все-таки супротив самой натуры своей строптствуя, испил до дна тяжелую чашу испытания и, бродя там и сям, очутился ночью на
кладбище, влекомый, разумеется, существующею силой самой любви к несуществующему уже субъекту, и здесь он соблаговолил присесть и, надо думать не противу своей воли, просидел целую ночь, припадая и плача (по его словам от того будто, что немножко лишнее на нутро принял), но как бы там ни было, творя сей седален на хвалитех, он получил там сильную простуду и в результате оной перекосило его самого, как и его покойницу Катерину Астафьевну, но только с сообразным отличием, так что его отец Кондратий щелкнул не с правой
стороны на левую, а с левой на правую, дабы он, буде вздумает, мог бы еще правою рукой перекреститься, а левою ногой сатану отбрыкнуть.
С другой
стороны, уступом ниже, лежало
кладбище, на самом краю которого виднелся столетний кипарис, охраняющий развесистыми ветвями могилу мамы. Заросший розовым кустом могильный холмик виднелся издалека…
Как-то он заболел воспалением легкого; лежал он больной три месяца, сначала дома, потом в Голицынской больнице. Образовалась у него фистула в колене. Поговаривали о том, что надо бы отправить его в Крым, стали собирать в его пользу. Но в Крым он не поехал — умер. Мы похоронили его в Ваганьковском
кладбище, на левой
стороне, где хоронят артистов и литераторов.
Он остановился на паперти, пропустил ее мимо себя, внимательно оглядев с головы до ног и медленно пошел по
кладбищу в ту же
сторону, куда отправилась Бахметьева и духовенство.
В этот же самый день, в
стороне от сельского
кладбища, без церковного погребения был опущен в могилу дощатый деревянный гроб с прахом самоубийцы убивца князя Александра Павловича — Якова.
По левую
сторону улицы, ведущей от
кладбища, открылась кухмистерская с мезонином, где и даются обеды и завтраки после похорон.
Помню, что по обеим
сторонам нашего жилища тянулась деревня, разделенная оврагом, через который весною седые потоки с шумом бросались в реку; позади деревни, вдали чернелись леса, дремучие леса, населенные будто лешими, ведьмами и разбойниками, а впереди через реку, на высоком берегу ее, стояла деревянная церковь и кругом ее
кладбище.
Татьяну Берестову похоронили на
кладбище, тоже расположенном при церкви, и над ее могилой водрузили большой черный деревянный крест с белой надписью, просто гласившей с одной
стороны креста: «Здесь лежит тело рабы Божьей Татьяны Никитиной Берестовой», а с другой: «Упокой, Господи, душу ее в селениях праведных».